“DER WEG DER TOTEN”

DAS UFER

Берег теснится к пароходным бортам,
Тянущимся под темную зелень.
Каштаны осыпают в детские руки
Свой белый цвет, как серебряный дождь.

Белое брюхо парохода. Вспоротые
Разбегаются борозды, красные, как кровь.
Большой закат. И в его жару
Трепещет музыка, донесенная ветром.

Георг Гейм


DUNKLES WASSER

Тяжелых облаков серей
Слои базальта или лавы
Безмолвья рабские расплавы
Над усыпальницей морей

Ты рассказала бы (согрей
Тебя, о пена, бронза славы)
Как вздыбил шторм тысячеглавый
Обломки обнаженных рей

Или утратой бесполезной
Над жадной помутневшей бездной
Расплылись волосы когда

Насытясь жертвою смиренной
Сомкнулась темная вода
Над утонувшею сиреной
……………………………………….

Ураганы встречали мои пробужденья,
Словно пробка плясал я на гребнях валов,
Где колышатся трупы в инерции тленья
И по десять ночей не видать маяков.

Были звездные архипелаги и были
Острова... их просторы бредовы, как сон.
В их бездонных ночах затаилась не ты ли
Мощь грядущая — птиц золотых миллион?

Стефан Малларме; Артюр Рембо


STRAHLENKRANZ

Вдали трепещет туча золотая
Янтарным блеском леса, что горит,
Теряясь в глубине, где тьма парит,
И в сумрак ветви длинные вплетая.

Тяжёлым камнем гладь морская спит
В восточной стороне. Со лба венок
Багряных трав роняет день в поток,
Склонившись, чтоб сияния испить.

Утопших моряков тела свисают –
Как водоросли, волосы длинны.
И звёзды в зелень ночи выступают,
Стремятся в путь, безмерно холодны.

Георг Гейм


DIE KÜSTE

Сонный вздох онемелой волны
Дышит с моря, где серый маяк
Указал морякам быстрины,
Растрепал у поднебесья флаг.

Там зажегся последний фонарь,
Озаряя таинственный мол.
Там корабль возвышался, как царь,
И вчера в океан отошел.

Чуть серели его паруса,
Унося торжество в океан.
Я покорно смотрел в небеса,
Где Она расточала туман.

Я увидел Глядящую в твердь -
С неземным очертанием рук.
Издали мне привиделась Смерть,
Воздвигавшая тягостный звук.

Там поют среди серых камней,
В отголосках причудливых пен -
Переплески далеких морей,
Голоса корабельных сирен.
……………………………………………

Где в тонах голубой, лихорадочной боли,
В золотистых оттенках рассветной крови,
Шире всех ваших лир и пьяней алкоголя,
Закипает багровая горечь любви.

В электрических отблесках, в грозном разгуле
Океан подо мной бушевал, словно бес,
Как удары дубин грохотали июли
Из пылающих ям черно-синих небес..

Александр Блок; Артюр Рембо


DER WEG DER TOTEN

Мы плыли вперед, в морские закаты,
Наши руки горели, как свечи горят,
Мы видели их жилы с солнечной кровью,
глухо гудящей от сердца к ногтям.

Наступила ночь. Кто-то плакал во мраке.
Мы плыли под косыми парусами вдаль.
Мы стояли у борта плечом к плечу и молчали,
Вперяясь во тьму. Но свет уходил из глаз.

Только одно висело дальнее облако
В вечном пространстве, пока не настала ночь,
Красное в черном мире, - так над глубью
Нашей души встаёт дивным напевом сон.

И снова ширь. Там, где сумерки черным
Венцом овенчали лесистые острова
И плещут волны в глухом камыше,

Там, где на западе, холодном, как лунный
Свет, застыла дымная полоса –
Дорога мертвых в бледное небо.

Георг Гейм
 

“КЛАДОВАЯ КРЫСИНОГО КОРОЛЯ”

НА ПОРОГЕ ТЬМЫ

Словно сумеpек наплыла тень
То ли ночь то ли день
Так сегодня и для нас с тобой
Гаснет свет дневной

Этот сумpачный белесый свет
То ли есть то ли нет
И стоим с тобою pядом мы
На поpоге тьмы

Ким Рыжов


НИКОГДА И НИЧЕГО

Здесь больше никогда и ничего не будет
Здесь больше никогда и ничего не будет

Patimat Khripa


СКАЗКА СТРАНСТВИЙ

Холодным утром крик последний
Лишь бросит в сторону мою.
Ночной певец, я твой наследник,
Лети, я песню допою.

Константин Никольский


РАССЫПАЕТСЯ ПЕПЕЛ

Рассыпается пепел от горстки огня
Рассыпается пепел от горстки меня
Куда этот ветер стремится невнятно
Мне всё не понятно
Куда этот ветер стремится невнятно
Мне всё не понятно

Рассыпается пепел от горстки огня
Рассыпается пепел от горстки меня
Куда этот ветер стремится невнятно
Мне всё не понятно
Куда этот ветер стремится невнятно
Мне всё не понятно

Patimat Khripa


ВЫШЕ ЗВЁЗД

Кто-то сказал,
Там впереди, Свет твой.
Ты - жди.
Всех выше звёзд,
Ярче огня
Мой свет,
Здесь я.

Русский Размер


О ЧЁМ ПОЁТ НОЧНАЯ ПТИЦА

О чём поёт ночная птица,
Одна в осенней тишине?
О том, с чем скоро разлучится
И будет видеть лишь во сне.

Константин Никольский


НОЧЬ В КАЗАРМЕ

Деготь ночного мрака. Сплю, но глаза открыты...
Под кованым сапогом гремят коридорные плиты.

Как бездну твою постигнуть, темная ночь, научи,
когда ты смыкаешь очи над тем, кто молчит в ночи.

Гюнтер Айх


В ПЛАМЕНИ СНЕГ

ветер кипит и бетон горит
кареглазый мне говорит
сегодня не надо никуда идти
лучше в пламени ты посиди

в пламени снег нулевой пробег
отползает больной человек
в его изваянии слышится гул
он совсем недавно уснул

и в окна глядя пустыми
потому что вы в других комнатах

Patimat Khripa


ЗИМНИЙ САД

ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

В снежной пене — предзакатная —
Ты встаешь за мной вдали,
Там, где в дали невозвратные
Повернули корабли.

И на этот путь оснеженный
Если встанешь — не сойдешь.
И душою безнадежной
Безотзывное поймешь.

Ты услышишь с белой пристани
Отдаленные рога.
Ты поймешь растущий издали
Зов закованной в снега.


И за тучей снеговой
Задремали корабли —
Опрокинутые в твердь
Станы снежных мачт.

И в полях гуляет смерть —
Снеговой трубач...

Александр Блок


ЗИМНИЙ САД

Которую неделю метут метели,
Не видно неба над землей.
И вдруг в такую вьюгу столкнулись мы друг с другом,
В саду, где встретились весной.

Зимний сад, белым пламенем объят,
Ему теперь не до весны.
Зимний сад, белым сном деревья спят,
Но им, как нам, цветные снятся сны.

Наверное, случайно мы друг от друга в тайне
Вернулись оба в этот сад.
Расстались мы однажды и нам уже не важно
Кто прав из нас, кто виноват.

Зимний сад, белым пламенем объят,
Ему теперь не до весны.
Зимний сад, белым сном деревья спят,
Но им, как нам, цветные снятся сны.

Симон Осиашвили


ЗЛАЯ ВОДА

Здесь — электрический свет.
Там — пустота морей,
И скована льдами злая вода.

Я не открою тебе дверей.
Нет.
Никогда.

И за тучей снеговой
Задремали корабли —
Опрокинутые в твердь
Станы снежных мачт.

И в полях гуляет смерть —
Снеговой трубач...

И снежные брызги влача за собой,
Мы летим в миллионы бездн...
Ты смотришь всё той же пленной душой
В купол всё тот же — звездный...

Александр Блок


"PENTAGRAM"

PENTAGRAM

Пробудись же, проснись, наконец!
Пробудись как никто на земле,
Ибо сон – лишь возможный конец.
Проснись в пропасти, в бездне, во мгле

Поднимись, Человек! Ты наследуешь царство по праву!
И Властителем Духа предстань пред богами на вечную славу.

UNDER THE WANING MOON

Вот подношенья: черная собака;
Цветок ночной,
Взращенный в сумерках и сорванный во мраке,
Под тающей луной,
В полночный час, не чающий рассвета;
И черный агнец этот,
Из лона черной матери закланной

PALACE OF THE WORLD

Мать-Полночь остановила
Свои часы, которые, целуя, навевали сон:
День пробудился, и словно фавн
Вступил в свой розовый лес.
Высоко в небесах чуть заметен
Священный рог девы3
Мой лоб окунулся в ее слабеющий свет
Повстречавшись с ее губами;
Мои уста, что шепчут утром,
Стали влажными от блестящей росы.

CORONA ASTRALIS

Я цепенею
Пронзи мечом мои жалящие оковы,
Всепожирающий, Всепорождающий,
Дай мне знак Открытого Ока

Как две кометы двигаемся в трансе
К мерцающему темному пространству
Где ни звезды ни солнца не всходило,
Там станем мы злым светом вне времен.

Ut

Жизнь и смерть, один и два
Как два лика божества
Свет и тьма, и все в одном
Тайна, имя всех имен
Ты - единственный закон

Ты господствуешь над всем
Что в объятьях рук твоих -
Горсть галактик, Ад, Эдем
Мерный шорох волн морских

Пасть дракона, розы стыд
След раздвоенных копыт
Сад, неведомый пока
Слабый трепет лепестка
Знак любви и смерти знак
Я готов, пусть будет так

Алистер Кроули


"DIE BLINDEN SCHÜTZEN"

DER SCHLÄFER

Сновидец спускается к чёрному лесу,
и в лощине синий ручей шелестит,
чтобы вскинул пришелец бледные веки,
запорошённые снегом ночным.
И гонит луна красного зверя прочь
из своей пещеры;
и он умирает в всхлипах тёмного плача женщин.

Лучистый, тянет руки к своей звезде
белый пришелец;
молча покойник покидает пустынный дом.

Великие города,
нагромождение камней
на равнинах!
Так с помрачённым челом
безродный
вперяет слух в ветер,
в голые деревья на всхолмье.
До безумья страшит
красный закат в грозовых облаках.
Вымирающие народы!
Бледные волны,
разбивающиеся о берег ночи,
падучие звёзды.

Луна - как если бы вышел
мёртвый из синей пещеры,
и падают вроссыпь блики
на каменную тропу.

влюблённые на чёрном челне
переплывают смерть.

Или: слышно, как Элис
идёт в гиацинтовой роще -
и снова стихают
шаги под дубами.

Отсветы молний,
на вечно холодных висках,
когда над зелёным холмом
громыхает весенний гром.

Синий сумрак весны; от деревьев исходит
тёмное - в вечер и гибель,
внемля нежным плачам дрозда.
Безмолвная ночь - синий зверь
опускается тихо на холм.

По чёрным облакам,
пьянея от мака, плывешь
по ночным озёрам,

звёздному небу.
И звучит и звучит лунный голос сестры
в исполненной духа ночи.

К вечеру молкнут плачи
кукушки в лесу.
Ниже склоняется рожь
и красный мак.
Катятся над холмом
чёрные грозы.
Древняя песня цикад
смолкает в траве.

Не шелохнёт листвой
старый каштан.
По лестнице винтовой
платье твоё шелестит.

Тихо горит огонь
в комнате тёмной.
Серебряная рука
гасит свечу.
Тихая, беззвёздная ночь.

Сон и смерть - два сумрачных беркута
шумели всю ночь над моей головой:
золотой человеческий лик
поглощён ледовитым потопом
вечности. О жуткие рифы
разбилась пурпурная плоть,
И плачет тёмный голос
над морем.

Сестра бушующей скорби,
взгляни: тонет беспомощный чёлн
под звёздами -
и повела хоть бы бровью ночь.


DIE BLINDEN SCHÜTZEN

Красный корабль по каналу плывёт.
встают и тонут во мраке
истлевшие люди,
и ангелы с холодными лбами
выходят из чёрных ворот;
синева, смертные материнские плачи.
Катится день за днём по их выцветшим космам
огненное колесо, и не знает скорбь
земная конца и края.

Каждый день встаёт жёлтое солнце над всхолмьем.
Прекрасен лес и тёмный зверь,
человек;
Красновато всплывает рыба в зелёном пруду.
Под круглым небом
тихо плывёт рыбак в синем челне.

Медленно зреют хлеба, виноград.
Когда склоняется день,
добро и зло наготове.

Когда ночь изойдёт,
странник тихо поднимет тяжёлые веки;
солнце из мрачной бездны вспорхнёт.

Тихо встречает у кромки леса
тёмный зверь;
на холме умирает неслышно вечерний ветер.
Смолкают плачи дрозда,
и нежные флейты осени
молчат в камышах.

Над белым прудом
пролетели дикие птицы.
Вечером от наших звёзд веет ледяной ветер.

Над прахом наших могил
Ночь склоняет разбитый лоб.
Под дубами качаемся мы в серебряном челне.

Белые стены города неумолчно звенят.
Под терновым сводом, о брат мой,
мы — слепые стрелки, карабкаемся в полночь.

Георг Тракль
 

"BERLIN"

BERLIN

Из таких же нитей... были сотканы ночные сны, ничтожная малость,
содержащая в себе все картины мира, вода, в кристалле которой присутствуют
формы всех людей, животных, ангелов и демонов, постоянно готовых к
проявлению своих очертаний.

Герман Гессе


Даже если рухнут стены
и останутся лишь тени
от развалин на песках,
пепелища опустеют,
но они не онемеют —
станет говорить наш прах.

Львам в пустыне будет внятен
звук речей родимых пятен
на остатках от могил;
ордам, племени гиены
скажут рухнувшие стены:
здесь великий Запад был.

Готфрид Бенн
 

"NACHTLIED"

НОЧНАЯ ПЕСНЯ

Дыханье неподвижного. Лик зверя
в оцепененье от священной синевы.
Сверхмощь молчанья в камне.
И маска спящей птицы.

Три нежных звука
сливаются в один.

Георг Тракль


NOX NOCTIS I

Вечно ниспадающая ночь эта так давно знакомая
Колоколу тех спящих, чей язык я раскачиваю,
Знакомая легиону их та звезда и страна,
Так значит надо оплакать Свет
Сквозь море и землю
Всё затопляющий.
Вот мы знаем
Лабиринты,
Коридоры,
Пути,
Все места,
Все жилища
И все могилы
Вечного падения,
И самый обыкновенный Лазарь
Из числа этих спящих просит только
О том, чтобы никогда больше не воскресать.
Ведь страна смерти не больше, чем сердце ни на пядь.

Дилан Томас


СВЕТИЛА

Пылают огни на рассеивающихся свечах
тонких белых апостолов тихая экклесия.
Розовое пламя духа над бедными их головами,
мирный вывих пламени выдувает ночь.

Убывают огни. Медленно, как шахтерские фонари
в черных штольнях теряют последние искры,
мечтательно тлеют в дыму и камни коптят,
память, память в них угасает.

Гаснут огни. Ночь и ничто -
обрушиваются. Наши сердца задрожат лишь.
Ослепленные ангелы прянут вразлет -
крыльев трепет и стоны без края.

Вильгельм Клемм


DE PROFUNDIS

Эта мутная влага в дерюге жнивья - дождь.
Этот бурый обрубок - дерево.
Этот свист вкруг пустеющих стен - ветер.
Это время - время печали - вечер.

Тень, от темных селений удаляюсь я прочь.
И молчание бога
пью из пригоршней сумрачных рощ.

И на стынущем лбу проступает
холодный металл.
Сердце - в сети паучьей.
Рот мой - мрака врата.

Георг Тракль


SOLEA

Суха земля,
тиха земля
ночей
безмерных.

Стара земля
дрожащих
свечек.
Земля
озер подземных.
Земля
летящих стрел,
безглазой смерти.

Федерико Гарсиа Лорка


ΠΕΡΣΕΦΟΝΗ

Память о моих мертвых, черный тоннель сквозь миры,
зияющий в крошеве, кружеве моря,
спускайся по спирали в сердце страха.
Раскройся, пасть, чтобы мне упасть
в тебя, великая глотка,
в твое горячее черное сердце с теплым током
крови моих бесчисленных тел, вьющуюся сквозь века
медленную струю, змею черно-красную.

Пусть ток этой крови сгустится, став изваянием
новых животных, взывающих к душе огня,
там, за морями страха
и слез, под последними сводами,
где последний из мертвых проходит неспешно,
и нет за ним ничего:
он уснет в застывшей волне,
готовый к новому севу, к нашим крикам
и нашей застывшей крови с бензиновыми глазами.

Голос длится и гаснет от одиночества,
голос умолкает.
А ты, не желающий возродиться,
вернись в селенья страдания,
влейся в подземный хор под могильными плитами,
останься в граде без неба,
проделай обратный путь.

Рене Домаль


ГОРОДА ЛУНЫ

Белеющие города луны, опаловая ширина
Её пылающих озёр, её серебряных высей,
Нетронутых росой бродячих облаков,
И неизмеренная, нетронутая глубь
Её чёрных ущелий.

Альфред Теннисон


NOX NOCTIS II

Чтоб дал он мёртвым спокойно лежать в гробах,
Не внимая неразумному их моленью
О том, чтоб руки его в шрамах
И в чёрных шипах
К святилищу
Раны мира
Его
Вознесли их,
В сад капли кровавой.
Нет, пусть они терпят тьму,
Спящие в глубинах гробов-пещер,
Чтобы костное сердце их не проснулось.
Лучше пусть на кроне горы оно расколется
Там, где никто никогда не видал и следов солнца.
Лучше пусть этот прах трепыхающийся будет сдут
Вниз к руслу реки под вечно ниспадающей ночью ночей.

Дилан Томас


МРАК И ПОКОЙ

Время, Пространство, Число
С черных упали небес
В море, где мрак и покой.

Саван молчанья и тьмы
Их поглотил без следа -
Время, Пространство, Число.

Тяжким обломком, немым,
Падает Дух и пустоту,
В море, где мрак и покой,

С ним, погруженным во тьму,
Тонут, рожденные им,
Время, Пространство, Число
В море, где мрак и покой.

Леконт де Лиль


РОЗОВЫЙ ВЕЧЕР

Души рек и сентябрьских ветров дыханье
Осеняют вечер своей чистотой,
И цветное осенних лесов увяданье
Над осокой пылает, над тихой водой.

Плывут корабли в ясном свете,
И солнце свой лик на западе прячет,
Но ивы свои печальные ветви
Над водой склоняют и плачут.

В молчанье замершего сада,
В предсмертной тоске золотого клена
Поют голоса среди листопада
И гибели, еще отдаленной.

Платок вдалеке белеет и веет,
Словно знак уходящей любви на прощанье,
И вечером в пустынной аллее
Струится холод и увяданье.

В безбрежную даль поля убегают,
Омыты чистым дождем осенним.
И березы в сумерках словно тают,
Ветер волнует их прикосновеньем

И звезда зажигается рядом с другой,
Над спокойным простором мерцают далече.
Незачем нам торопится домой,
Так мягок этот розовый вечер.

Георг Гейм

"LVCIFER"

LVCIFER

В высях, где тени сгустились в тьму,
В тысяче вечностей над бездной мук,
Над бушеваньем ливней является
Бледное, как утро, божье лицо.

Дальние церкви наполняет сон
Сфер, безмерный, как лепет арф,
Когда, как месяц с большого небосвода,
Белое наклоняется божье чело.

Приблизьтесь. Рот его — сладкий плод,
Кровь его — тяжкое медленное вино,
На его губах в темно-красной заводи
Зыбок синий жар полдневных морей.

Приблизьтесь. Нежен, как бабочкина пыльца,
Как юной звезды золотая ночь,
Мерцает рот в бороде златобородого,
Как в темном раскопе мерцает хризолит.

Приблизьтесь. Он прохладней змеиной кожи,
Мягче пурпурных царских риз,
Нежнее заката, который обесцвечивает
Дикую боль огненной любви.

Скорбь павшего ангела — словно сон
На лбу его, белом троне мучений,
Грустном грустью просыпающегося утром
О виденьях, канувших в бледный рассвет.

Глубже, чем тысяча пустых небес,
Его горечь, прекрасная, точно ад,
Чью пылающую бездну пронизывает
Бледный луч с полуденной вышины.

Его боль — как ночной двусвечник:
Взгляните: пламя облегло ему голову
И двумя рогами в дремучей роскоши
Из кудрей его вонзается в тьму.

Его боль — как ковер, по которому
Письмена каббалистов горят сквозь ночь,
И как остров, минуемый плавателями
В час, когда в дебрях кричит единорог.

Его тело — в нем тень и сень дубрав,
Взлет печальных птиц над большими заводями;
Это царь, в горностаях, задумчивый,
Тихо шествует сквозь склеп своих предков.

Приблизьтесь. Загоритесь его скорбями,
Впейте вздох его, холодный, как лед,
Вздох, принесшийся из-за тысяч эдемов
Ароматом, впитавшим любое горе.

Вот он смотрит, он улыбается, —
И душа в вас тиха, как пруд в камыше,
Тихо наполняемая пеньем Пановой
Флейты, льющимся из лавровых рощ.

Усните. Ночь, сгущаясь в соборе,
Угашает огни на высоком алтаре,
И огромный орел его безмолвия
Зыблет тень своих крыл на ваших лбах.

Георг Гейм

"ТАМ, ГДЕ ВЕЧНО ДРЕМЛЕТ ТАЙНА"

ТАМ, ГДЕ ВЕЧНО ДРЕМЛЕТ ТАЙНА

Там, где вечно дремлет тайна,
Есть нездешние поля.
Только гость я, гость случайный
На горах твоих, земля.

Не тобой я поцелован,
Не с тобой мой связан рок.
Новый путь мне уготован
От захода на восток.

Суждено мне изначально
Возлететь в немую тьму.
Ничего я в час прощальный
Не оставлю никому.

Но за мир твой, с выси звездной,
В тот покой, где спит гроза,
В две луны зажгу над бездной
Незакатные глаза.

Сергей Есенин

"STILLE!"

VEREINSAMT

Мир - это дверь к тысяче пустынь, немых и холодных,
кто потерял, то, что ты потерял, тот нигде не останавливается.

Фридрих Ницше

ВОЗМЕЗДИЕ

Я переворачиваю страницу молитвы и вот сгораю
В благословении внезапного солнца.
От имени (и во имя) проклятых
К спрятанной от меня земле
Я ударяюсь в побег,
Но луч солнца
Крестит
Небо.
Я
Найден.
О пусть только Он
В ранах мира своего
Опалит и утопит меня.
Его молния ответит моему крику,
Мой голос испепелится в ладони его,
И теперь когда я затерян в нём слепящем,
Солнце рёвом своим завершает молитву мою.

Дилан Томас

ОКНО-РОЗА

Там лап ленивых плавное движенье
Рождает страшный тишины раскат,
Но вот одна из кошек, взяв мишенью
Блуждающий по ней тревожно взгляд,

Его вбирает в свой огромный глаз, -
И взгляд, затянутый в водоворот
Зрачка, захлебываясь и кружась,
Ко дну навстречу гибели идет,

Когда притворно спящий глаз, на миг
Открывшись, вновь смыкается поспешно,
Чтоб жертву в недрах утопить своих:

Вот так соборов окна-розы встарь,
Взяв сердце чье-нибудь из тьмы кромешной,
Его бросали богу на алтарь.

Райнер Мария Рильке

КОЛЫБЕЛЬНАЯ

Сон! сон! поведи,
Где свет впереди!
Там свет - в глубине,
И - горе на дне.

Спи, схожий лицом
С заблудшим отцом.
Спи, грешен, лукав.
Спи, сыне, устав.

Спи, нежный и злой.
Спи вместе с Землей.
Сон в мире большом.
Сон в сердце твоем.

Уж сердце полно
Всего, что темно.
Так страшный рассвет
Родится на свет.

Он брызнет из глаз
В положенный час. -
Лукав и кровав. -
И - Небо поправ.

Уильям Блейк

TENEBRAE I

Рядом мы, Господь,
рядом, рукой ухватить.

Уже ухвачены, Господь,
друг в друга вцепившись, как будто
тело любого из нас –
тело твое, Господь.

Молись, Господь,
молись нам,
мы рядом.

Пауль Целан

КРИСТАЛЛ

Не возле моих губ ищи свои уста
Не у врат – путника
Слезу – не в глазах

Выше на семь ночей стремится к пурпуру пурпур
Глубже на семь сердец стучит во врата рука
Позже на семь роз источник шумит

Пауль Целан

TENEBRAE II

Пить мы шли, Господь.

Это было кровью. Это было
тем, что ты пролил, Господь.

Она блестела.

Твой образ ударил в глаза нам, Господь.
Рот и глаза стояли открыто и пусто, Господь.
Мы выпили это, Господь.
Кровь и образ, который в крови был, Господь.

Молись, Господь.
Мы рядом.

Пауль Целан

СВЕТИЛА

Пылают огни на рассеивающихся свечах
тонких белых апостолов тихая экклесия.
Розовое пламя духа над бедными их головами,
мирный вывих пламени выдувает ночь.

Убывают огни. Медленно, как шахтерские фонари
в черных штольнях теряют последние искры,
мечтательно тлеют в дыму и камни коптят,
память, память в них угасает.

Гаснут огни. Ночь и ничто -
обрушиваются. Наши сердца задрожат лишь.
Ослепленные ангелы прянут вразлет -
крыльев трепет и стоны без края.

Вильгельм Клемм

“TENEBRAE”

ЛИВЕНЬ

Так спи, мои глаза еще открыты.
Все чаши ливня, кажется, пусты.
Ночь сердце будет трогать, сердце - жито.
Но слишком поздно, жница, для косы.

Так снежно-бел ты, ветер небосвода!
Бело, что отнято, бело, что есть!
Ты знаешь счет часам, я знаю годы.
Мы пили ливень, ливень пили здесь.

ПОЛЯ

Всё один этот тополь
на окраине помысла,
всё один этот перст
на меже.

До него задолго
борозда медлит к вечеру.
Только облако,
оно даль бороздит.

Всё глаза,
всё эти глаза и ресницы
от света ты поднимаешь
опущенных их сестриц.

Всё глаза.
Всё глаза, их взглядом
заткан один этот тополь.

ОКО ВРЕМЕНИ

Вот оно, око времени:
косо глядит
из-под брови семицветной.
Веко полощет огонь
испаряются слезы.

Слепая звезда влетает в него
и плавится в ресницах горячих:
тепло становится в мире
мертвые
набухают и
расцветают как почки.

Я СЛЫШАЛ, ЧТО ВНЕЗАПНО РАСЦВЕЛ ТОПОР

Я слышал, что внезапно расцвел топор
я слышал, это место нельзя назвать,

я слышал, что хлеб может быть зрячим
и лечить повешенных,
хлеб, испеченный им женою,

я слышал, что они называют жизнь
единственным убежищем.

ФУГА СМЕРТИ

Черная влага истоков мы пьем ее ночью
мы пьем ее в полдень и утром мы пьем ее ночью
мы в небе могилу копаем там нет тесноты
В том доме живет человек он змей приручает он пишет
Волос твоих золото Гретхен
он пишет спускается вниз загораются звезды
он псов созывает свистком

Черная влага истоков мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя утром и в полдень
мы пьем тебя ночью
В том доме живет человек он змей приручает он пишет
Волос твоих золото Гретхен
Волос твоих пепел Рахиль
мы в небе могилу копаем там нет тесноты

Черная влага истоков мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя в полдень и утром
мы пьем тебя ночью
В том доме живет человек волос твоих золото Гретхен
волос твоих пепел Рахиль
смерть это старый маэстро
кричит скрипачи попечальней
и ввысь воспаряйте смелей
там в небе могилы готовы там нет тесноты
Черная влага истоков мы пьем тебя ночью
мы пьем тебя смерть это старый маэстро
глаза голубее небес
в том доме живет человек волос твоих золото Гретхен
он свору спускает на нас
он дарит нам в небе могилу
он змей приручает мечтая
а смерть это старый маэстро

волос твоих золото Гретхен
волос твоих пепел Рахиль


все тексты - Пауль Целан